– Готфрид, мне кажется, эта песня про тебя. Не падай духом, двигайся вперед!
Готфрид не помнил, чтобы называл свое имя этому эксцентричному человеку. Впрочем, с его нынешним состоянием памяти это было скорее нормальным, нежели удивительным. Селена взяла какую-то коробочку в руку и поднеся ко рту, заговорила так, как если бы в та служила пристанищем крохотным, разумным существам.
– Вальдик, как у тебя дела? Когда закончишь?
Ответ последовал не сразу, но он был и доносился прямо из коробочки, отчего Готфрид и его товарищи убедились, что там и правда кто-то живет.
– Я просил меня не беспокоить! Думаешь так легко рыться в межзвездном пространстве? По-твоему, легко найти подходящий астероид, высчитать траекторию, скорректировать его курс, а затем переместить во времени с сохранением скорости ровно в тот момент, когда планета повернется как надо, чтобы он рухнул не вам на голову, а на нашего деспота?
– Думаю, я бы справилась за минуту, попутно заплетая косу и напевая: «я так его любила, а он меня нет!».
– Так справься и избавь меня от общения с тобой!
– Ты же знаешь, что я тут немножко занята. Не знаю, как у тебя с астероидом, но захватывать и удерживать контроль над тысячами игрушек Оптикона тебе не по зубам, а я занята этим прямо сейчас, вот и делай выводы.
– Закончу как закончу, не отвлекай! И не называй меня «вальдик». – рявкнул мужской голос, явно раздраженный тем, что Селена его дергает почем зря.
– Ты еще Хардину давай позвони, тебе заняться нечем?
– Да мне скучно, – с досадой ответила Селена и прикрыла рот рукой, зевая, другой рукой она повернула руль в сторону, чтобы не врезаться в рухнувшую наземь махину прямо на пути Звездочки. – Хардину, ха! Ну ты шутник, папик, у меня мурашки по коже от этого угрюмого мужика. Он же чеканутый по полной, путешествовать в кишках мертвого дракона-мутанта – это вообще нормально? Черт, да посмотреть Хардину в глаза все равно, что заглянуть в могилу. Серьезно, он меня до чертиков пугает.
– Свое дело Хардин знает и делает безупречно, равно как знает, что такое хорошо, а что такое плохо, – редкие качества в любую эпоху, – выступил в защиту Хардина, Сен-Жермен.
Тут Селена выкрикнула что-то нечленораздельное и крутанула руль так, что машина встала на два левых колеса. Мордред не понял, что он только что увидел сквозь лобовое стекло, однако сердце его решило, что жить в пятке не так уж и плохо. Ведь кто будет бить в пятку, пытаясь убить? Да и когда страшно так, что дух трещит по швам, порываясь покинуть тело, далеко идти не надо. Мимо Звездочки, едва не коснувшись ее крылом, пролетел огромный, грузовой самолет. И говоря о полете, вовсе не подразумевается нормальное движение по всем законам аэродинамики. Во-первых, в самом пространстве самолет располагался вверх-ногами, а во-вторых его грубо швырнули. Пролетая мимо, он накренился, начав вспарывать землю крылом, песок взмыл в воздух как кровь из только что нанесенной раны.
– Ммм, он что, бросил в нас самолет?! – взвизгнула от восторга и удивления Селена.
– Пф-ф! Я удивлен, что он не сбросил на нас океан! Даже маленькая мышь имеет право на ярость, особенно загнанная в угол, а у нас тут Астра на мушке… или мы у нее.
Внезапный, резкий и грубый свет ослепил всех сидящих в машине, заставив зажмуриться или закрыть лицо руками. Когда Готфрид был ребенком, ему всегда было интересно, а где живет солнце? Откуда оно приходит и куда уходит? Ответ на этот вопрос развернулся перед ним живописной картиной – бугристая сфера солнца, казалось бы, вырывалась из подземной темницы, разламывая над собой пласт земли. Селена машинально вдавила тормоз до упора, однако это не имело значения, девушка знала, что фронт ударной волны от атомного взрыва захлестнет Звездочку через секунды, превратив все вокруг в пепелище. Девушка гадала, где же она просчиталась, все вроде было под контролем. На ум пришли слова папика: «Если ты думаешь, что сможешь перехитрить Оптикона, то знай – он уже переиграл тебя». По ощущениям Готфрида было в этом странном, растущем солнце, что-то умиротворяющее и прекрасное. Свет в мире вечной тьмы, как желанный костер при ночном привале. Солнце стремительно росло и поднималось, отражаясь в обоих глазах рыцаря, смотрящим на это зарево мечтательным взглядом. В такие моменты, вся жизнь проносится перед глазами и отчего-то именно сейчас Готфрид вспомнил с чего все началось. Это он помнил, не все, но помнил. Кто бы мог подумать, что началом всему послужила детская сказка о рыцаре, драконе и Фиале Грез?
Глава I
ЛЕСНЫЕ РЫЦАРИ
Леди Линея – так иногда шутливо называют свой мир его обитатели, а некоторые даже пишут картины, где изображают Линею в виде беловолосой женщины в золотом платье и с озорной улыбкой. Что есть Линея? Для заурядного обитателя целый мир, а для путешественников и картографов лишь огромный континент, пусть еще досконально не изученный, но уже утоливший жажду знаний заядлых авантюристов. С запада Линея омывается океаном прозванным Бесконечный. Еще ни одному мореплавателю не удавалось достичь новых берегов, держа курс на запад. Одни возвращались с пустыми руками, иные не возвращались вовсе и оставалось лишь гадать – нашли ли они новый мир, прекрасный настолько, что их покинуло желание возвращаться или же, они сгинули в путешествии? Третьи же и вовсе спешили заверить, что за западным океаном обрывается все сущее, утопая в бездне, ведь многие полагали, что мир плоский. Разные причины и обстоятельства побуждали авантюристов пускаться в столь опасные путешествия. Одни искали новые земли, другие, сокровища, третьи мечтали оставить на карте свое имя или доказать, что за океаном что-то есть. Впрочем, об этом до сих пор велись споры, – одни выдвигали дерзкие мысли о том, что мир имеет форму сферы, другие доказывали, что мир есть ничто иное как квадрат. Находились и те, кто утверждал, что Линея расположена не иначе как на горбах Орбиса, гигантского верблюда, идущего сквозь бесконечную, ночную пустыню.
Северная часть Линеи щерилась белоснежными зубами горных вершин, плавно переходящих в величественные, похожие на кривые улыбки, фьорды, обросшие густыми хвойными лесами. Поговаривают, что именно на далеком севере был найден новый континент, но там так холодно, что мореплаватели возвращались домой, оставив азарт покорителя новых земель в чужих снегах. На востоке за частоколом неприступных скал возвышается величественный вулкан Шабас. Путешественники утверждают, в тех краях озерная вода настолько горяча, что в ней можно купаться даже зимой, а в иных озерах и свариться заживо! В Линее три пустыни и каждая из них уникальна. Например, одна из их находится на севере и без зазрения совести соседствовала с морозными вершинами гор, при том, что в самой пустыне будучи на открытой местности, когда солнце в зените, можно изжариться заживо. Если кому-то это может показаться странным, то он и понятия не имеет о том, что значит «странно», ведь в случае с северной пустыней, это сущая ерунда! Не ерунда то, что эта пустыня имеет большую площадь внутри, нежели снаружи. Вторая, юго-западная пустыня примечательна тем, что по сути является дном выкипевшего моря, а что сокрыто на этом дне, никому неизвестно, поскольку еще ни одному авантюристу, ни одной дружине и отряду, сколь бы многочисленным и вооруженным он ни был, не удалось вернуться оттуда. Наконец последняя в списке, но первая по своим размерам (шутка ли, она занимает всю южную половину континента), южная пустыня. Подобно подолу золотого платья, на юге Линеи рассыпались ее пески, еще южнее украшенные бисером архипелага тропических, малоисследованных островов. Похожие на складки одеяла, барханы южной пустыни тянутся от горизонта до горизонта и нет им конца множество дней и ночей. Линею поделили меж собой четыре королевства: северное королевство Визант, средиземное Астэриос, западное Сильверия и южное Дашар. Не лишена Линея и шарма магии, подобно женской улыбке та может быть, как таинственной и прекрасной, так и прямолинейно разрушительной. Очевидно, Линея любящая мать, ведь как иначе объяснить то количество всевозможных рас, народов и животных, что она пригрела на своей груди? Но всему свое время. Сейчас же посмотрим в самый центр континента, на средиземное королевство Астэриос, а именно, на его западные границы, где в пуще лесов расположилось одно из его пяти княжеств – Линденбург. Лесное княжество, так его прозвали за широко известные огромные лесные массивы деревьев-великанов и разнообразие деревьев как таковых.
***
Колючая, вечерняя метель настойчиво колотила в окна Линденбургского особняка Бертрамов. Снежная стихия явно хотела ворваться внутрь, дабы бросить вызов нашедшему прибежище в этом доме теплу. Ее величество зима далеко не первый месяц бросала в бой все свои силы, желая, чтобы все ныне живущие присягнули ей на верность, одев белое. Все близлежащие поля и тракты, замки и леса уже подчинились ее воле. Ледяная корка на большаках хрустела под колесами телег как старые, перемалываемые косточки. В особняке тем временем почти все отошли ко сну, говоря почти все, имеются в виду двое, – дворецкий и глава семьи. Не спали лишь Элеанор Бертрам и ее сын. Женщина за тридцать, с золотыми волосами и таким же сердцем. Половину своей жизни она ждала, ждала то самое сокровище, что сейчас лежало перед ней уютно зарывшись в одеяло. Будучи супругой Гидеона Бертрама, именитого полководца армии местного князя, Элеанор как никто другой ценила семейный уют. Было время Гидеон отсутствовал дома долгими месяцами, участвуя с военных кампания. Ждать его было не столько тяжело, сколь тягостно гадать, вернется ли он вообще и если да, не будет ли ранен? К счастью теперь все это позади. Изрядно напившись крови, земли Астэриоса взяли передышку от войн, как внутренних, так и внешних. Теперь Гидеон вынимал меч из ножен лишь за тем, чтобы почистить, да ощутить приятный вес в руке, руке еще способной совладать с клинком.
